Гена Арефьев
Его уже нет с нами вечность! Ушел внезапно,
кажется, что в 43 года. Ушел первым из тех, больших моих знакомых, приятелей о
которых грустишь и всю жизнь мучаешься, жалеешь, что их нет рядом.
Меня с ним познакомил Юрий Бабинов. Ехали
на мотоцикле мимо, мимо мастерской, где-то там, еще на…. Так я же уже не помню
где!!!! Где-то между улицами Толстого и
Коммунистической. Дух захватило то, что увидел. Это было так искренне, так потрясающе
просто и замысловато-понятно, что заходил часто все это видеть. Пили чай,
смеялись, говорили, я рассказывал про горы, про пещеры, а он про море: вот
пиво, раки, рыба, камбала, калканы…. Вот с горой раки и пенится пиво, и вяленые
сарганы, как обрывки просоленных, почерневших морских канатов… А вот Херсонес…
Узнал, что у него ни разу еще не было
персональной выставки… Загорелся. А что я мог? Студент Приборки. Сказал ему, он
засмеялся: «А кто разрешит?»
Помчался к секретарю парткома Римме
Николаевне Чепуриной. (тогда еще только на Гоголя). Она долго на меня смотрела,
как на психа: «А почему ко мне, а не к ректору? Все-таки в институте, на
третьем этаже над вестибюлем, на широкой, ярко освещенной, широкой площадке…»
Потом махнула рукой: «Только мне покажешь?»
Помчался к Генке, а он, вдруг, ни в какую:
«Да, кто она такая, чтобы я ей показывал? Может она еще и вибирать будет?
Нашел, блин, знатока. Короче, пошли вы… и ты и она…»
Побежал к Бабинову: «Юрий Александрович,
выручай, уговори…»
Выставка простояла-повисела в
Приборостроительном институте дней пять, а может и того меньше. Генка зашел
посмотреть, как они будущие инженеры, интеллигенты… любуются, впитывают
настоящее, высокое искусство. И вот, надо же, случайно, увидел, стоял рядом,
как какой-то придурошный студентик, колупается в его картине. В той самой, где
красные раки, развалившись прямо на грубо струганном столе, выставив клешни, и
любимые Генкины сарганы, и пиво, и солнце, и море, и все светом залито… А этот….
ногтем широкой мазок, широченный его, пытается сколупнуть. Теперь-то мы точно
знаем, что бессмертной картины, картин. А тогда только он и знал, что они бессмертны…
.
Арефьев пришел в ярость. Чуть студента не
поколотил. Еле оттащили. А мы потом, через время померились, едва простил.
Последний раз видел его на мотоцикле –
большой, сильный, бородатый, крепкий, настоящий, пропахший масляными красками,
растворителями, скипидаром: «Ты где пропал, дружище, заходи, я настоящую,
большую мастерскую получил…»
И эти два рисунка, на которых шуточные, с
лупоглазыми…, почти…, да точно, как у крабов, глазами. Остались на память. Про
него, о нем…. Вот сегодня нашел, спрятанные, в большущем альбоме про «Мир
живописи»
Генка, спасибо, что ты был!
Комментариев нет:
Отправить комментарий