Знаете, какой он, хлеб
в океане?
От разносимого по
всему судну нежного аромата может дрогнуть сердце самого просоленного моряка.
Сколько раз я видел, как на хлебный дух и в жестокий шторм, когда и есть
неохота, к дверям камбуза «сползались» со всех палуб и служб: «Ну, хоть корочку,
хоть полкорочки!»
В такие минуты кок – и
так далеко не последний человек на судне – превращаются в верховного жреца,
знающего путь к сердцам даже самых не сентиментальных рыбаков.
Нет, неспроста все
это. Если на берегу мы, к сожалению, недооцениваем наш земной хлебушек и он для нас некая, вполне
привычная часть обеденного стола, то в океане….
А что в океане? –
спросите вы.
В океане это запах и
вкус той самой земли от которой мы плоть от плоти. Из которой мы родом.. Среди
бесконечных океанских просторов, среди бескрайней, куда не посмотри, водной
хляби, где все вокруг – синее, фиолетовое, голубое, а на рассвете и на закате
желто-лимонное, ярко-красное, оранжевое… В этом мареве вдруг забываешь, что вообще
существует в это мире зеленый цвет.
И запахи здесь другие
– рыбы, соленого простора, океанских глубин, просмоленных канатов. Они
переполняют все и всегда, каждый день – работу, сон, отдых.. И нет земных
ощущений, все просолилось, стерлось, забылось.. и никакие мечты и грезы,
кинофильмы, воспоминания, фотографии, письма из дома не могут воскресить
привычное, земное. Лишь на мгновенье
напомнят…
Вот представьте себе:
смотрите вы в кают-компании кинофильм – земля, лес, деревья, бескрайние зеленые
поля, живая, колышущаяся пшеница… И вдруг из иллюминаторов, из коридора пахнула
рыбой, или хуже того мукомолкой, разогретым рыбьим жиром … И все пропало,
сгинуло, исчезло. Да, разве такое может быть, чтобы в лесу витал рыбный дух?
А вот если из камбуза
потянуло, едва уловимым, ароматом, земного хлебушка. И стоит только зажмурить
глаза, и ты видишь – вот оно родимое полюшко, твердь земная и рожь-жито, травы
некошеные волна за волной зеленым океаном оживают.
Да, что тут настоящий
океан? Разве можно среди водной стихии, как на земле поваляться в
травушке-муравушке? А где в океане услышишь, как тихонько поют-свиристят
сверчки, стрекочут кузнечики, как
жаворонок, забравшись на солнце, голосит-заливается, гимны земле родной поет…?
И все вокруг зеленое: травинки, стебельки, деревья, кустарник – темней, светлей, ярче…
Океан – он отец
родной, для рыбака, может быть, и отец-кормилец, а земля – матушка родная.
Потому в океане хлеб и вкусный. Горячий, с пылу с жару, корочка запеклась, а ты
его хр-р-рум, х-хрясь и… Да, чего уж там – уже слюнки потекли.
В океане к хлебу
отношение особое. Никогда не одна корочка хлеба не пропадет.
Да, что там – крошка даром не упадет – здесь и сухарики сделают, и квас
заквасят. Но это если зачерствеет, что редко бывает в море-океане, но бывает и
тогда подадут к завтраку гренки – душа не нарадуется.
И вот еще – на какое
судно не попадешь, хлеб будет другим, он разный – где чуть пресней, а где чуть
солоней, где сверху корочка румяная, как у девицы-красавицы щеки в поле на
прополке, а где макушка-корочка бледная, как дочь царская, а где каравай, а где
и словно деревенский парубок, большой, крепкий, а где и настоящая украинская хлебына,
залюбуешься, а когда на горячую корочку
чуток масла сливочного и… совсем из детства, а где, и как мальчишка городской
тонкий, изящный, но вку-у-усный…
На каждом судне свой
хлеб, особенный, но непременно отменного вкуса – сладкий, духовитый, ароматный…
Евгений Алексеевич
Петухов, наш капитан, говорит, что в его жизни и долгой работы штурманом, а
потом и капитаном, не было такой страны, такого порта, куда бы заносила его
морская судьба, где встречающее судно люди и не только русские или украинцы, а
все, кто приходил и не попросили хлебушка.
Вот, говорят, есть
тут у нас и свои булочки и хлеб, а запах не тот, аромат другой и вкус не такой.
А ваш судовой, когда поднесешь краюху хлеба ко рту, как скибку арбузную, от уха
до уха и всласть, сам по себе, хлеб с
хлебом, с наслаждением. Э-э-эх, как смачно!
Не один раз и не на
одном судне спрашивал я – почему так сладок хлеб в океане?
Шеф-повар, то есть
старший кок, севастопольского транспортного
рефрижератора «Ураган», Клара Михайловна Новикова сказала мне:
«Все дело в руках
человеческих и в душе. Вот, если замесить хлеб в тестомешалке, то ничего не
получится. Меси – не меси – не
получится! Не будет настоящего морского, океанского хлеба. Ну, просто вытащишь
из духовки обыкновенный магазинный хлеб, как на берегу. А вот если руками,
ручонками, да в деревянной, дубовой кадке-кадушке,
да так месить, чтобы от усталости искорки в глазах замелькали. Вот тогда и
можно надеяться, что получится настоящий.
Хлеб тепло
человеческое любит и трудолюбие, и не терпит лени. А утром, по аппетиту экипажа
поймешь сразу – удался хлеб или нет!»
На одесском траулере
«Кировоград» повар-пекарь Лида Шершун сказала: «Когда опару ставишь, потом
замешиваешь, то надо думать о чем-то хорошем, добром, землю вспоминать, родных,
близких… и долго-долго ухаживать за тестом… Вот заленишься, ну, там не
выспалась, настроение не очень, а потом не «подбила» тесто, как надо, не укрыла одеялом, как положено,
чтобы согрелось, подошло. Чтобы, не дай Бог будущий хлеб не простудился…, то и
не получится хлебушек, какой все ждут. Весь экипаж. На «Кировограде» хлеб отменный, белоснежный, с
тмином, высокий, добрый…
На транспорте «Дон»
повар, Анна Андреевна Иваненко, говорила мне, что если, вдруг, не вложишь в
хлебушек душу, то ничего и ни за что не получится. И у нее хлеб такой, что едва
хватает одной выпечки для всего экипажа на один день. Иногда приходится днем допекать.
Анна Андреевна, как
раз из того поколения опалённого войной, что знает, что такое голод и далеко
несытые многие годы детства и юности. Так что цену хлеба знает по-настоящему, а
потому говорит: «Смотреть и ухаживать за будущим хлебом надо, как за любимым!»
На рыбопоисковом судне
«Гидробиолог», матросы Виктор Пасько и Владимир Груздов, пристроились на
сваленном в огромную гору, чуть не в скирду, трале, на палубе. Натерли корочки горячего хлеба чесноком и
захрустели с морским аппетитом. Заслужили, что-то там на камбузе полдня чинили,
и Виктор поясняет мне:
«Хлеб в океане – это
жизнь. Вот мы уплетаем за обе щеки две
краюхи, а вокруг океан, но стоит глаза закрыть, зажмуриться и можно домой на
время перелететь – ему в Калугу, а мне в Житомир, к своим родным, в отчий дом.
Вот что такое хлеб в океане!»
И я вспомнил свою
матушку и старый дом отчий в Симферополе, и старую печь в глубине большого,
темного сарая-кладовки, где за раскаленной заслонкой, под сводами кирпичной пасти, над красными
мерцающими углями, происходило великое таинство превращения клейкого, совсем
невкусного, с кислинкой, теста в
потрясающие, задорно посадившие набекрень свои румяные головы
шляпки-беретики, украинские хлебА-паляныци.
Пусть ночь глухая и
сон заставляет ронять на детские ручонки, мою белобрысую голову, и который раз
будят окрики матушки: «Иди же ты спать, слёта ненаглядная!», но проспать это
магическое мгновение появления, рождения на свет Божий хлебушка, казалось
предательством, кощунством…
И приходила награда –
ломоть горячей, обжигающей паляныци, еще в печи надтреснутый с темной, чуть
подгоревшей, румяной, шероховатой корочкой и ноздреватой, с крошечными
пещерками и гротиками, ломоть ароматной, парящей мякушки, твой…
Как трудно, тяжело
припомнить мою матушку молодой, полной сил, удивительно красивой…, если и
старенькой нет ее давным-давно на этой Земле, но как легко и просто видеть ее
натруженные руки, протягивающие мне эту корочку хлеба…!
«Хлеб наш насущный,
дай нам сегодня…» Что же в тебе такое? Отчего же, чем дальше от
дома, от земли родной, от своих близких… и живых, и ушедших… тем слаже, ты и
дороже, Хлеб Наш?
Неужели, чтобы узнать,
понять, осознать и… помнить всю жизнь, и дорожить им с невероятной силой, и
любить – надо за тысячи и тысячи миль от родного дома хлебнуть горечь тоски и
разлуки с землей, с отчим краем?
А, может быть, надо
просто любить….
"Слава Севастополя" и "Водный транспопрт" в 1986 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий