Дядя Ваня по кличке Крот 

Хотел бы я знать, а видели ли вы когда-нибудь как работает крот под землей? Ну ладно, ладно понимаю, что нет, я ведь тоже никогда этого не видел, но поверьте совершенно точно представляю ибо видел и знал человека роющего землю с такой скоростью, такой Любовью и при этом  с такой гордостью, что думаю не много на земле вы найдете пианистов и скрипачей которые играют с большей гордостью. Да, что там та скрипка или пианино, - так не гордились забитыми голами Гарринча, Пеле и Герт Мюллер вместе взятые.

Внешне дядя Ваня совершенно не был похож на крота, хотя и был небольшого роста, коренаст, но напоминал скорее борца в легком весе, чем диковинное подземное животное.  Кличку свою  он получил за потрясающую, таки кротовую способность рыть землю. однако, рыл он не все подряд: ямы или канавы какие-нибудь. Он рыл колодцы, фундаменты под настоящие большие дома, какие строили те, кто собирался ставить их на века.

Он мог вырыть или продолбить, просверлить или прогрызть любые дырки и траншеи в тяжелом грунте, бетоне и самой крепкой скале. А какие замечательные  погреба создавал дядя Ваня-Крот: в них никогда не было слишком холодно зимой или слишком сыро весной или осенью, но даже в самую лютую жару, самым жарким летом узвар, молоко, росол или морс извлеченные оттуда ломили зубы от холода.

И все что он ваял в земле было ровным как стрела, отвесным и гладким как Шаан-Кая, самая отвесная и самая гладкая крымская скала, украшающую западную часть Южного берега и ровным, как стенки Киевского метро. И это его умение  именно в том и заключалось – все как по струнке.

Казалось бы, этакая невидаль – ровная  канава, но вот возьмите сами и попробуйте. Вы что в своей жизни не помните, как роют вдоль какой-нибудь улицы экскаватором или хуже того, шабашниками канаву ну,  под водопровод? Это так надолго, что почти навсегда.  Да, так что на эту улицу не проехать и даже не пройти, только просунуться вдоль стен, только проползти, как в горах.

А если роет фундамент под ваши хоромы не специалист, а залетный калымщик, то потом необходимо принепременно делать опалубку с двух сторон иначе на основание вашего дворца уйдет такое количество бетона, что вы в самом начале строительства можете остаться без штанов.

А уж если необходимо вырыть колодец, а потом его, как говорят обсадить камнем, бетоном или чем-то еще на что будет способна ваша фантазия и карман, то кривизна стен может поставить перед вами просто неразрешимую задачу – строительства  Вавилонской башни внутрь земли. И вот тогда-то незадачливый любитель колодцекопатель вспоминал, что в городе Симферополе живет мужик - профессиональный землекоп по кличке Крот.

Удивительный это был человек – молчун, ворчало, запойный пьяница, запойный работяга -великий знаток подземного царства. Его прошлого не знал никто, хотя и говорили всякое. Одни уверяли, что в молодости он делал подкопы под царские тюрьмы, но не заслужил великой славы, ибо освобождал не только большевиков. Другие, что будто бы рыл он хитромудрые подземные ходы, которые вели в банки и под всякие такие сооружение, где хранились несметные богатства. Третьи, что и вовсе он не Иван, а сеньор Джовани итальянский революционер, вырывший многокилометровый подземный лаз и сбежавший со своими товарищами из самой страшной ихннй тюрьмы. Были и такие, что рассказывали, будто бы Крот был знаком с самим Джеком Лондоном и даже копал с ним золото на далеком Клондайке...

Увы, ни одна из этих версий никогда не отрицалась, так же как и не  подтверждалась, впрочем, и не давала ответа на самые главные вопросы - кто и где научил этого человека в совершенстве знать законы копания и долбления.

На работу он всегда ходил с какими-то странными людьми, которые, казалось ничего не делали и делать-то не могли, как только носить его, кротовых "друзей": коротких, длинных, кривых, стальных, с деревянными туловищами и с мечеобразными ручками и подавать их ему будь-то на дно колодца в добром десятке, а то и больше метров от поверхности земли, или совсем рядом  на расстоянии вытянутой руки от мэтра. Они делили с ним трапезу, бегали за водой и водкой, за хлебом или зачем-то еще, что вдруг неожиданно было необходимо для хирургического вмешательства на скале или бетоне. Впрочем, один или двое принепременно обладали несколько большей квалификацией: они ныряли под землю чтобы совершить акт механического извлечения того что нарыл Крот. Тот  же в это время полуголый, грязный и потный просто валялся где-нибудь рядом щурясь от солнца и тяжело дыша. Потом закуривал папиросу - давным-давно совсем забытый "Север" любимые папироски обитателей моего детства, смачно сплевывал,  пил воду, глотая струю и не прикасаясь к посуде и вновь уходил в забой.

Весь инструмент, а арсенал состоял далеко не из одного десятка наименований, имел не только, что естественно, свое название, но и свое имя. Например, пара ломов большой и малый, были для Крота Большим Другом и Малым, кирка большая была просто Кайлом, а вот малая Носорогом. Представьте себе, что и каждая из десятка разного размера и формы лопат  имела свое имя.   Ах, как жаль, что не могу уже припомнить какую как звали. Точно помню, что если он кричал из-под земли: "Тезку!", то вниз уезжала большая совковая остроконечная лопата с отполированным черенком. Наверное, самая любимая.  Все это, как и многочисленные зубила, зубильца, молотки и кайлочки, штыри и клинья были его друзьями. Все эти люси, шарики, петрухи, тузики.., были ему близкими, а может и одушевленными существами.

Однажды какому-то моему родственнику где-то на окраине  Симферополя - то ли в Марьино, то ли  на Сергеевке нужно было вырыть колодец. Кстати, совсем забыл, дядя Ваня Крот обладал еще одним потрясающим талантом - он  знал где точно будет вода и спорить с ним было совершенно бесполезно. Если он сказал "здесь", то в двух метрах этого места, не говоря уже о том, что где-то там "за домом или за сараем", рыть не будет ни за что. Уйдет. А хозяин, после долгих семейных ссор и споров таки пойдет к Кроту, да еще и понесет магарыч. И не дай бог к этому моменту найдется новый желающий что-либо рыть...

Крот пришел к родственнику с тремя помощниками и тот долго припирался зачем мол он привел аж троих, потом очень долго спорили где рыть, по очереди кидая картузы и фуражки об землю, потом до хрипоты спорили о цене и Крот дважды собирался "сматывать удочки" и его помощники-ассистенты действительно, но не спеша, собирали инструмент. Потом договорились. Ударили по рукам и началось Великое Действо.

Крот разделся по пояс, разгреб землю рукой, освобождая ее от листвы, травы и мусора и, став на колени, приставил ухо к обнаженной земле.. Что слушал он в той еще холодной весенней земле? Но ведь что-то слышал! Слышал, коль через два дня именно из того места один из его помощников вытащил на поверхность первое ведро.., впрочем по порядку.

Первый шар земли -жирный, черно-коричневый, благородный и плодородный крымский чернозем был аккуратно снят и сложен подальше от будущего отверстия внутрь земли. Второй - рыжая глинистая почва с отверстиями от корней и подземных жителей была выброшена ближе к горке чернозема. Потом пошел шар бело-охристой глины и вонзившись в него Крот долго нюхал и мял набирая в ладони глину, и щупал, и растирал пальцами и что-то ворчал себе под нос. Казалось он сомневается в чем-то, а может советуется с матушкой Землей.

 Часа через полтора аккуратная и абсолютно круглая яма достигла его роста, но он без передышки выбрасывал и выбрасывал, каждые двацать или тридцать минут, наверх меняющий цвет грунт. Шар за шаром. Казалось работает не человек, а механическая землеройная машина - без устали, без остановки и перекуров. Вначале грунт светлел, почти до бело-серого, а потом вновь пожелтел и постепенно земляные фонтаны начали желтеть до густой охры и даже чуть краснеть, как вроде бы кто-то слегка добавлял туда краплака, а потом, кирка неожиданно жалобно и приглушенно звякнула. Крот матюгнулся, но как-то незлобно, как вообще-то не ругаются, странно хмыкнул и легко без всякого труда выпрыгнул на поверхность. Был объявлен перекур. Первый – на одну "северину" или «беломорину» и два глотка воды.

Ассистенты зачищали стенки и дно, он сидел на корточках, смешно по детски, заглядывал в будущий колодец. Создавалось впечатление, что Кротом овладело нетерпение, нервный зуд замешанный на сомнении- "А там ли я рою? А будет ли здесь вода?"

Еще часа два Крот работал в основном зубилами и ломами – долбил  скалу, а помощники веревкой почти беспрерывно вытаскивали на поверхность бело-желтые обломки камней - крепкого крымского оолитового известняка. Потом вновь пошла глина, и был объявлен большой перерыв. Хозяйка, как и договорились, кормила работяг. По сто грамм горилки домашнего приготовления чуть мутной, но доброй – все, выпив, крякнули, занюхивая, кто ладонью, кто хлебом. Потом ели борщ и  ячневую кашу с мясом. Запивали узваром. Все в точности, как было условлено, с договором. Потом долго курили, сидя прямо на земле. Кто-то пытался завязать разговор, но Крот обрывал: "Помовчи!" И сидели молча, но не больше часа, потом Крот так же молча встал, перекрестился и мягко, запросто улетел в колодец. Часов в пять или в шесть загудели заводские гудки, оповещавшие жителей Симферополя об окончании рабочего дня и дядя Ваня засобирался домой.

Кстати, выбирался он из колодца без веревки, в отличии от своих помощников, распираясь в противоположные стороны руками и ногами. Как паук. Хозяин начал было ворчать, что еще, мол, светло, но Крот одернул его: "А ты померяй, шесть метров есть, значит шабаш!"  Измерять не стали и, забрав инструмент, землекопы ушли. Хозяева и мы, любопытные, принялись рассматривать то, что натворили ушедшие. Ровная,  вертикальная, совершенно круглая и глубоченная дыра в земле впечатляла – на  краю остались даже травинки, а со стенок то тут то там торчали ровно срезанные остатки корневищ и чьи-то подземные хода и так же ровно, как ножом срезанная скала. Это было странное чувство страха, удивления и восхищения.

"А колы воды не будэ?" -вдруг жалобно спросила хозяйка.

"Нэ каркай!" -парировал хозяин, с тревогой и любопытством, вглядываясь в пустоту ямы.

"Що нэ каркай, нэ каркай, а хто тоди зарыватымэ будэ оцэй жах? - запричитала хозяйка.

"О-от, бабье!" - перебил ее мой отец - "колы взявся Иван крыныцю робыты, то, нэхай мэни грэць, зробэ!"

"Э-эгэ-ж! Коли б так!" - заворчала хозяйка.  На том разошлись.

Таки сбежал я на следующий день с уроков? Как тогда говорили "ушел говеть" чтоб не отойти от будущего колодца не на шаг.

Породу вытаскивали из под земли большим ведрам, точнее бадьей. Целый день слышен был зычный, приглушенный крик: "Давай бадью!  Майна!"  И через мгновенье: "Полыгэньку, вира!" И целый день скрипел деревянный барабан с воротом, установленный на временных козлах. И целый день бадья ходила вниз вверх, вниз вверх.

Гора, нет, скорее то, что где-нибудь в Донбассе называют, терриконом, росла на глазах. Старшие хозяйские сыновья, мои, то ли двоюродные, то ли троюродные братья  тачкой не поспевали вывозить извлекаемый из-под земли грунт за ворота.

Ближе к вечеру из-под земли выехала первая бадья с влажным породой. Тут же Крот выбрался на поверхность и, тяжело дыша, рухнул на землю. Долго молчал, размазывая грязной рукой пот по лицу, отчего лицо стало почти черным, как у шахтера с яростно сверкающими белками глаз.

 "Ныряй ты!" -ткнув пальцем в одного из своих помощников, прохрипел он - "будешь выбирать до жидкой грязи".

Весть эта мгновенно достигла не только хозяйского дома, но и разлетелась в округе так, что через несколько минут во дворе собралась толпа зевак. А еще через час другой из-под земли была поднята первая бадья с жидкой грязью. И все кричали - "Ура!" И каждый старался похлопать по плечу Ивана-Крота или хотя бы дотронуться, как я, потому что еще не вышел, а ни ростом, а ни возрастом, чтобы запанибратски вот так как все хлопать  такого великого человека. Колдуна. Шамана. Великого мага точно знающего, что там под землей и умеющего рыть землю лучше самого загадочного, самого искусного подземного зверька-землекопа, имя которого з гордостью носил этот мой земляк.

Вместо послесловия.

И кто его знает, сколько бы еще великих подземных дел совершил бы это человек, если бы однажды не пришлось ему встретить грозного человека, при очень громком звании "сержант милиции". Так вот этот-то человек решил, что дядя Ваня по кличке Крот очень вредный для социализма элемент, так как не работает на благо советского общества. И посадили Крот в тюрьму... за тунеядство.  С тех пор его больше никто не видел.