МИШКА, МИШКА

Ближе к обеду на борт на борт наего научного судна "Гидронавт" поднимается худощавый человек в очках и с рюкзаком. Он показывает вахтенному матросу бумажку, поднимается в каюту капитана Михаила Корнеевича Гордиенко и представляется: – руководитель   экспедиции, Анатолий Семенович Дроздов.

Выяснилось, что он хоть и коренной ленинградец, но уже житель Севастополя, подводный исследователь, водолаз со стажем, всю жизнь занимался подводными съемками.

Я ужасно обрадовался – слава Богу, свой человек, не залетный искатель морского счастья, а человек знакомый с подводными трудностями. 

Еще больше мы обрадовались, узнав, что мы должны  раз и навсегда поставить точку в спорах – а ловится рыбка на свет или нет?

Анатолий должен был на кинокамеру заснять все, что происходит под водой  и продемонстрировать подводные кадры руководству.

Капитан был уже готов отметить приход на судно нового начальника рейса, как вдруг тот задал фантастический вопрос, от которого Корнеевич остолбенел:

-  

Товарищ капитан, какую музыку любите?

Челюсти у нас едва не отвалилась, мы ожидали любого вопроса, но чтобы про музыку?

Михаил Корнеевич, пришел в себя, захлопнул челюсть и задает встречный вопрос:

- Товарищ начальник рейса, а что вы имеете в виду под музыкой?

-Музыку – удивился Дроздов.

Капитан помолчал, соображая, и вдруг, хитро улыбнувшись, говорит:

-                        Про моего тезку, про Мишку!

Дроздов задумался и вдруг громко крикнув, «айн момент» и принялся выбрасывать из рюкзака  рубашки, аккумуляторы, батарейки, пакеты с кинопленкой и, добравшись почти до дня,  вытащил несколько катушек  с магнитофонными пленками и радостно закричал:  Радиста можно?

А через пару минут над Камышовой, над траулерами и рефрижераторами, буксирами, баржами, катерами, чайками, бакланами и людьми  во всю дурь судовых громкоговорителей поплыла мелодия :

Мишка, Мишка, где твоя улыбка

Полная задора и огня

Самая нелепая ошибка,

Мишка,

То что ты уходишь от меня…

Так с легкой руки  начальника рейса, как оказалось большого любителя музыки, джаза, рока и фривольных песен, наше судно стало музыкальным. Мы просыпались под хриплый бас Сачмо – Луи Арсстронга или грандиозное мельтешение звуков рояля, подпрыгивающего от пальцев Дюка Элингтона. Мы обедали под щемящие романсы Александра Вертинского, а засыпали  под неповторимый и волнующий голос Петра Лещенко или незабываемый и вползающий в душу тембр Эллы Фицджеральд.

А ночью мы слушали музыкальные передачи из-за бугра, то  «Севооборот» Севы Новгородцев, то по «Голосу Америки» замечательные передачи известного  диск-жокея Уиллиса Коновера.

Мы окунались в его  «Джазовый час» сквозь шум и треск эфира.

Все что я знаю о джазе, рег-тайме, рокен-н-роле я узнал в то памятное лето. Огромный мир музыки наполнил судно. Экипаж, слушавший вечную попсу, в начале кривился, но потом привыкли. Целыми днями над морем звучала вольная, не официозная музыка и это так резало слух, что кое-кого это начало беспокоить.

Но на все замечания проверяющих Дед Корней меланхолично отвечал, что музыка, что звучит на судне идеологически правильная! И товарищ Дроздов, человек очень правильный. А тот, кто сомневался, то пусть пройдет в радио-рубку и просмотреть пластинки.  Все без исключения, производства фирмы «Мелодия». Даже музыка «Машины времени» не исключение – крутим только то, что разрешила родная партия и фирма «Мелодия».

 На том искатели морали затыкались. Но для нашей музыкальной вольницы было только одно исключение. В каком бы порту мы стояли: в Евпатории или Скадовске, Керчь или Ялту, Новороссийске или Сухуми каждый день в полдень, в тот момент, когда Михаил Корнеевич, капитан «Гидронавта», входил в столовую команды, садился за свое капитанское место и брал в руку ложку из репродуктора должна пролиться любимая мелодия -

«Мишка, Мишка, где твоя улыбка
Полная задора и огня…»