Осторожно! Над океаном  летают бревна.

Какие удивительные закаты у острова Сокотра. Фантастика!

Мы закончили водолазные работы у пустынного берега острова и на небольшой шлюпке, которая на морском жаргоне называется «доркой», двигаемся в сторону нашего судна. «Гидронавт» стоит на якоре за крутым, вздыбившимся  мысом. Судно нам не видно, но мы уже переговорили с капитаном по радиостанции и он нам приказал еще до заката солнца вернуться на борт. Спешим. Яркий океанский вечер: темнеющий восток и все еще белесо-голубой запад. Но солнца мы не видим, она прячется за мрачными темно-фиолетовыми обрывами, за хаосом  огромных обломков скал самых причудливых форм, загромоздивших берег от уреза воды и до самого обрыва.

Погода тихая, по океанской глади пробегает есть лишь небольшая рябь, да ровным рядами за кормой разбегается в разные сторону кильватерная струя от нашей «дорки». Над нами, над изумительным куполом бездонного тропического неба легкие облака – цирусы. Они раскрашены  небесным мастером с поразительной фантазией от густого краплака,  сиены и бледной охры до ярко-желтых мазков. Природа великий художник и по голубому небу и ярко-синему морю лимонно-желтой краской может без опасения окрасить весь видимый глазу простор, без боязни, что высветится зелень, лишь только она. Даже наш, далеко несовершенный человеческий глаз не спутает это чудо ярко-желтого по ярко-синему. Так и весит лимонный, почти прозрачный мазок-цирус на гигантском голубом холсте неба. 

Из-за мыска неожиданно вылетаем прямо в огненную, пульсирующую, слепящую солнечную дорожку. Дорожку? Гигантский солнечный проспект. Солнце вот-вот прикоснется  к горизонту – вот-вот! И вдруг, неожиданно, непостижимо быстро, небесное светило начинает увеличиваться в размерах и окрашивается в кроваво-красный цвет. И этот насыщенный ярко-красный, моментально заполняет океан, прибрежные скалы, обрывы  далеких вершин, что еще мгновенье назад были фиолетовыми, приобретают нереальный кровавый оттенок…

Здесь за мысом полный штиль и как только догоняющая нас рябь отстала мы заскользили, как в луже, как в малюсеньком озерце где-нибудь в крымских горах или пруда городского парка, где на водной глади нет и не может быть волнения и даже легкой морщинки. Этот мир теперь принадлежал лишь только огромному красному солнцу. Лишь только гигантский в пол Земли до самой Антарктиды красный океан. И лишь  только неизвестный гениальный небесным сюрреалист может так разукрасить этот мир. Даже наши тела и лица, и еще мгновенье назад белая корабельная шлюпка  окрасились великим фантазером в красное.

 Мы замерли от изумленья и начальник экспедиции, многоопытный и повидавший красот в океанах, Валерий Петров, крикнул мотористу, чтобы тот заглушил мотор. И мы поняли, что это прозаическое тарахтенье, как бы отгораживало нас от мастерской Творца.

Все стихло и мы, завороженные, разинув рты все смотрели и смотрели, как солнце погружается в океан. И когда оно превратилось в узкую щелочку глаза монгольского воина и на мгновенье прекратило свой ход туда в невидимую нам часть Земли, весь океан, совершенно неожиданно покрылся  крошечными шевелящимися оспинкам. Это было абсолютно похоже на дождь, на дождинки, на то, как капельки дождя, падая в воду, оставляют лишь круглый след, крошечные оспинки, после своей гибели.

Эффект был на столько схожим, что все, кто находился на борту шлюпки подняли глаза вверх, чтобы увидеть тучу из которой слетел этот дождь... Но небо было чистым. Что-то невероятное произошло с океаном, капельки падали как бы изнутри, из морской бездны. Мы повернулись с немым вопросом  к самому опытному тропическому ныряльщику Валерию Петрову, но тот и сам был  озадачен.  Он наклонился к борту и внимательно присмотрелся к воде и вдруг всплеснул руками. Это были бесчисленные мириады маленьких глубоководных крабов-плавунцов, которые точно к заходу солнца всплывают из глубин океана для продолжения своего рода.

Но мы не успели налюбоваться «дождиком» падающим из глубины, как океан ожил. То тут, то там, сколько видел человеческий глаз тысячи и тысячи  охотников на этих крошечных созданий кинулись ими лакомиться. Стремительно выпрыгивали из воды тунцы, макрели и кто-то еще, еще и еще. Замелькали, расчерчивая океанскую гладь плавники акул, и еще чьи-то бесчисленные ненасытные рты. По поверхности воды заскользили плавными зигзагами огромные метлы плавники гигантских китовых акул. Разинув пасти, они принялись процеживать тонны и тонны воды, чтобы наполнить свою необъятную утробу крошечными созданиями, что плясали в смертельном свадебном танце. 

А еще через мгновенье над океаном  появилась стая фрегатов и, вальсируя над поверхностью, тоже приступили к трапезе. Они ловко выдергивают из воды несчастных крабиков. Фрегаты так и не научились плавать, оставшись лишь только небесными птицами, но их птичий разум вызубрил Законы Океана.

А потом из пучины, неожиданно полетели настоящие «бревна», точнее палки для игры в городки. Одни стремительно выбрасывались из воды невидимой  пружиной и плавно, беспорядочно переворачиваясь в воздухе, улетали на тридцать-сорок, а иногда и более метров.  И где там или там они с громким всплеском падали в воду. Другие же перед падением, изгибались в крутую дугу, шлепнувшись о  воду,  мгновенно выпрямлялись и, получив новый толчок улетали еще дальше...

Это были макрелещуки на которых открыл сезон охоты, кто-то другой, более сильный и ловкий, для которого ракообразная мелочь была ничтожной и не очень вкусной добычей.

Еще минуту назад тихий, затаившейся океан казался пустынным, мертвым и безжизненным и вот перед нами бесконечная Водяная Вселенная переполненная океаническим народонаселением...

Мы опоздали, мы подошли к судну почти ночью, в густых сумерках. Но ни гнев капитана, ни смертельная усталость, ни могли отнять у нас невероятного ощущения прикосновения к великому таинству бесконечной жизни и драмы океана.